Наперекор стихии - Страница 111

111

Заметив Селену, император ласково улыбнулся ей и, проезжая мимо, приветствовал ее. Хотя Рауль был польщен этим знаком отличия, Селена с трудом подавила неудовольствие при виде невзрачного монарха, чьи короткие ножки и брюшко не мог скрыть роскошный костюм из зеленого и кремового бархата. Все усилия его портных не могли придать стройность его фигуре, несмотря на треугольную шляпу и элегантные кружевные манжеты. Она подумала, что он скорее походил на комических персонажей из оперетт Оффенбаха. Но она склонила головку в знак признательности за его приветствие.

Она знала, что само присутствие на охоте, на лис в день Святого Юбера является честью, но Рауль надеялся на еще больший знак императорского отличия. Он хотел стать официальным членом охотничьей команды, что позволяло носить серебряные пуговицы, украшенные золотыми звездами, отличительный признак входящего в избранный круг фаворитов императора, наряду с князем Меттернихом, лордом Коули, британским послом и князем Ньюверкерком, любовником принцессы Матильды, кузины императора.

Селена присоединилась к княжне Меттерних, которая развлекла ее чудесными рассказами о неловкости некоторых охотников в прежние посещения Компьена.

— Был один господин, который стрелял так плохо, что загонщикам приходилось прикладами забивать кролика, чтобы ему хоть один достался в качестве добычи, — сказала княжна.

Она рассказала Селене о министре юстиции, который, на потеху остальным, по ошибке принял за дикого кабана ручного барсука.

Поскольку княжна Меттерних и Селена, наслаждаясь ездой, они сильно отклонились от основной тропы, прибыли ко двору несколько позже остальных. Задул пронизывающий ветер, по небу, закрывая солнце, понеслись серые облака.

Когда Селена, с растрепанными ветром волосами и розовыми, пылающими щеками, наконец, вошла в комнату, Рауль был уже в спальне.

— Полина Меттерних и я… — начала было Селена, но затем умолкла, увидев, что вещи Рауля упакованы и сложены около двери, а сам он переоделся в форму, сменив охотничий костюм.

— Не удивляйся так, — быстро проговорил он. — Просто я получил приказ отбыть, только и всего.

— Но куда же ты собираешься?!

— Прости, дорогая. Этого я тебе сказать не могу. Поручение особого рода. Мне нужно тотчас уехать. Карета ждет меня. — Он говорил короткими, отрывистыми фразами, не глядя на нее.

— Только не обратно в Алжир, — со страхом сказала она. — Тебе приказали туда ехать, так?

— Да нет, Селена. Ничего похожего. Секретное поручение императора. Не мучай себя. Тебе не придется прерывать своего посещения. Не бойся, ты имеешь возможность продемонстрировать свои чудесные новые наряды.

— Почему ты не можешь сказать мне, куда ты едешь, ну, пожалуйста, Рауль. — Все ее естество жаждало объяснения. — Существует опасность войны с Пруссией, да?

— Не будь любопытной. Успокойся, ты ведь жена солдата. Придется привыкать к подобному. Нет никакой опасности и никакой угрозы войны.

— Но тогда тебе не пришлось бы так спешно уезжать.

— Я уже сказал тебе, что у меня приказ лично от императора.

Он притянул ее к себе, прижав к своему сильному стройному телу, сжимая ее в объятиях с неожиданным порывом насилия. Его губы, мягкие и жаждущие, прижались к ее рту. Когда он ее освободил, она пыталась заглянуть в его глаза.

— Рауль, ты не говоришь мне всего. Если опасность войны существует, я вправе знать…

Он нетерпеливо вздохнул.

— То, что в прошлом году Пруссия разгромила Австро-Венгрию, не значит, что у них хватит глупости угрожать Франции. — Потом, уже более мягко, он прибавил: — Я все же тронут твоим участием, Селена. Я люблю тебя. — Голос его был нежным. — И всегда буду любить. Ничто не в силах переменить моих чувств к тебе. Тебе следует верить этому.

— Никогда не сомневалась в твоей любви, — сказала она. И заставила себя улыбнуться: — Постараюсь вести себя, как настоящая жена солдата. Но ты ведь уезжаешь ненадолго, да?

— Ненадолго, — заверил он ее. Он подошел к ней, чтобы снова обнять, но в это мгновение их прервал паж, который вошел, чтобы забрать вещи Рауля в ожидавшую его карету.

— Позволь проводить тебя, — начала Селена.

— Нет, не надо. Становится прохладно. Еще немного, и пойдет снег. Оставайся и готовься к вечернему банкету. Ты здесь будешь самой красивой женщиной.

Он тихонько поцеловал ее, слегка прикоснувшись губами к щеке, потом повернулся и вышел. Слабость Селены не проходила, и она долго стояла, глядя в окно, выходящее в парк, где поднявшийся ветер гонял последние осенние листья.

Рауль прав, говорила она себе. Жена солдата не должна давать волю пустым страхам. Каково бы ни было его поручение, оно наверняка очень важное, иначе император не приказал бы ему уезжать в начале праздничной недели. Ей нужно гордиться тем, что мужу дали такое поручение, ведь это можно рассматривать как поощрение.

К тому времени как Селена переоделась к обеду и спустилась вниз, уже шел сильный дождь. Но в Гран-де-Фет в камине ярко горел огонь и тяжелые бархатные занавески закрывали бледные осенние сумерки. Сотни свечей мерцали в канделябрах, и их огонь переливался на волосах Селены, оттеняя медь, сверкая в складках ее платья, блистая на золотом шитье, вплетенном в чудесное бирюзовое колье, искрясь на золотистой шнуровке, обрамляющей низкое декольте ее туго затянутого корсажа.

Две стоявших неподалеку женщины обернулись посмотреть на нее, и одна прошептала что-то другой; потом обе расхохотались. Селена убеждала себя не нервничать по пустякам и не распалять свое воображение. Неожиданный отъезд Рауля все еще раздражал ее, вот и все. Возможно, дамы смеялись какой-то своей шутке.

111