Наперекор стихии - Страница 17

— Мест нет, — бросила она на ходу и, остановившись, окинула Селену коротким изучающим взглядом своих маленьких, блеклых и хитрых глаз.

— Мне хотелось бы поговорить с господином Оливером Пристоном, если позволите, — сказала Селена. — Я его племянница.

— Интересно! И кто же вы будете?

— Меня зовут Селена Хэлстид. Я прибыла сегодня на корабле «Девонширская Дева» и…

— Хэлстид, не так ли? Уж не те ли высокопоставленные родственнички Олли с Багам?

— Я прибыла с острова Провидения… — Селена была изрядно шокирована развязной манерой общения женщины. Может быть, она прислуга? На ней было бархатное платье лилового цвета с пятнами жира на корсаже и грязным кружевным воротником.

— Бедняжка Олли всегда говорил о Хэлстидах и большом имении у них там, на островах, с каким-то языческим названием…

— Поинзиана, — сказала Селена, почувствовав мгновенный укол тоски по дому. Действительно, языческое название!

— Ну да, конечно. Я-то никогда особенно не прислушивалась к болтовне Олли о своих богатых родственниках. Он любил приврать, особенно когда слегка пере…

— Не могла бы я поговорить с дядей? — прервала ее Селена. Женщина все время говорила о дяде в прошедшем времени, как будто его не было.

— Поговорить с Олли? Не думаю, что это возможно, дорогуша. Бедняжка скончался и предан земле уже год назад. Холера взяла его. Вот такие дела… — Женщина сжала пальцы. — Я его вдова. Меня зовут Эмма.

Селену захлестнула волна невыносимой слабости. Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Весь этот долгий путь она проделала, чтобы зажить вместе с дядей, и вот теперь стоит без копейки денег, в чужом и безобразном городе. В глазах у нее потемнело, и она вытянула вперед руку, чтобы ухватиться за одно из кресел.

— Ну же, не стоит так, — сказала Эмма Пристон сердечно. — Успокойся… Чашечка хорошего чаю — вот и все, что тебе нужно. — Подхватив саквояж Селены, она обняла ее за талию и повела вперед. — В моем кабинете тебе будет тепло и уютно…

Хотя кабинет был плотно заставлен грязной мебелью, огонь в очаге выглядел располагающим. Эмма пододвинула кресло поближе к огню и сказала:

— Ну-ка садись, а я принесу тебе твой капор и шаль. Вот так-то лучше… — Женщина внимательно посмотрела на Селену. — Хм, а ты настоящая прелесть! Волосы цвета новенького медного чайника. — Она потянула за шнурок колокольчика. — Да и сложена ты просто на диво. Всегда думала, что девушки с Вест-Индийских островов обгорают, как головешки…

Селена робко усмехнулась.

— Гувернантка всегда заставляла меня носить капор и зонтик от солнца.

Блеклые глаза Эммы расширились.

— У тебя была гувернантка?.. — Она улыбнулась и покачала головой. — Увидев тебя, я сразу поняла, что ты настоящая леди. Прекрасные манеры, и такая элегантность в разговоре… Как же твой папаша отпустил тебя одну в такую далекую поездку?

— Папа умер, и брат тоже… — И Селена рассказала, что с ней произошло, не обмолвившись о Брайне ни словом. Она не могла заставить себя говорить о нем, по крайней мере сейчас, когда воспоминания об их ссоре прошлой ночью были еще так свежи и болезненны.

— Так у тебя на свете никого не осталось, да? А ты так молода… — Эмма замолчала, увидев появившуюся худенькую служанку в грязном переднике. — Не очень-то ты торопишься, Бекки. — Сейчас тон Эммы был совершенно отличен от того, каким она говорила с Селеной. — Вот моя племянница, мисс Селена Хэлстид. Только что прибыла с островов. — Маленькая служанка качнула головой. — Подай нам чаю и тех пирожных из ледника. Да поживей!

Когда девушка ушла, Эмма вздохнула.

— Девчонок присылают из работного дома. Лентяйки, почти все. Полагаю, что бедняжка Бекки к тому же еще и полоумная. Да вот сердце у меня доброе. Не могу заставить себя выгнать их…

Эмма уселась напротив Селены и, расспрашивая девушку о путешествии, продолжала разглядывать ее. Когда явилась Бекки с чаем, Селена перевела наконец дух.

Коротким кивком отпустив служанку, Эмма разлила чай и достала из боковой дверцы буфета бутылочку.

— Добавлю-ка я капельку доброго ямайского рома… Для моей племянницы все самое хорошее…

— Но я ведь на самом деле не ваша племянница — дядя Оливер был маме братом только наполовину, и она едва знала его…

Селена отпила чаю и закашлялась от рома, обжегшего ей горло. Но чуть позже она почувствовала, как по телу распространяется незнакомое тепло, успокаивая напряженные нервы.

— У меня нет никаких претензий к вам, миссис Пристон, — сказала она. — Должна сказать, что мне нечем заплатить за проживание здесь. — Селена посмотрела на свой ридикюль. — У меня осталось только три шиллинга…

— Послушай, я разве что-нибудь сказала про деньги? — Эмма ласково улыбнулась ей. — И зови меня тетя Эмма. Бедняжка Олли так бы тебе порадовался. — Она погладила руку Селены. — Бедное дитя, одна в целом свете… Как печально, что твой брат погиб на этой проклятой войне. И ведь война-то была не его… — Женщина пожала пухлыми плечами. — Но война и до нас докатилась…

— Каким же образом? — На какое-то время Селена отвлеклась от своих собственных проблем.

— Ну как же, милочка, а торговля хлопком? — начала рассказывать Эмма. — Весь хлопок поступал из южных штатов в Ливерпуль и на ткацкие фабрики Манчестера. Ну а теперь из-за блокады хлопок не поступает, фабрики закрываются. Работы в Манчестере нет, и ткачи сотнями должны возвращаться сюда, чтобы найти работу. Но и здесь для них работы тоже нет. Большинство из них кончает попрошайничеством на улице, — вздохнула Эмма. — Сердце кровью обливается, глядя на их голодные лица…